Лет десять назад в Ленинграде появились панки. Было их немного, десятка три, но энергии и шума хватило, чтобы колыбель революции содрогнулась. Одеты они были вызывающе, вели себя непристойно, дрались, пели про неаппетитное (панк-рок!): про помойки, дохлых гадов и про то, что в злобе приятненько жить. Клички имели соответствующие: Пиночет, Свинья, Осел... Самым загадочным персонажем в тусовке был Цой (как стало ясно впоследствии, это не кличка) - молчаливый, отчужденный, исполненный чувства собственного достоинства, одетый в черное. Он играл на ритм-гитаре и где-то в канун 1981 года сочинил свою первую песню Мои друзья всегда идут по жизни маршем... (могу продолжить: и остановки только у пивных ларьков ).
С тех пор Цой написал еще порядка сотни песен, стал одним из самых известных и почитаемых людей советского рока, а в остальном изменился мало. Кого-то сломал быт, кого-то испортила слава, третьих соблазнили деньги... Что до Цоя, то он ничем не запятнал своего старого черного прикида . Музыка Кино с годами крепчала, стилистически оставаясь в том же русле. Последний герой , Сюжет для новой песни , Электричка и многие другие вещи, написанные 7-8 лет назад, были бы к месту и в последнем альбоме.
Откуда же взялась эта метафизическая непоколебимость Цоя? Восточное происхождение? Панковская закалка? Мне кажется, дело в другом. Если я правильно понимаю натуру Цоя, то могу сказать, что перед нами редкий тип прирожденного героя. Это человек, идущий по жизни не то чтобы победительно, но с полным ощущением себя персонажем приключенческого романа или кинобоевика. Он одинок, независим, благороден, причем это не поза, а норма жизни! Соответственно все жизненные блага, соблазны, конъюнктуру и т. п. он воспринимает спокойно и с легким презрением, как и подобает настоящему ковбою...
Как-то мы с Цоем говорили о литературных и прочих кумирах, и я упомянул своего любимейшего Дон Кихота. Нет, это не мой персонаж, - сказал Цой, - он не сконцентрирован, он слаб. Его персонаж Брюс Ли, великий мастер кун-фу, неожиданно вставший в один ряд с легендами мирового кино. Он не был актером, играл в фильмах самого себя, живя там своей жизнью и делая свое дело. Брюс Ли участвовал в сугубо безыскусных боевиках и не блистал артистизмом, но сама магия его присутствия по своей силе не уступала великолепному воздействия Орсона Уэллса и Марлона Брандо.
Цой тоже не актер. Я не припомню эпизода ни в Ассе , ни в Игле , который заставил бы меня продумать: Нет, настоящий Цой в жизни так бы не поступил... Да, с даром перевоплощения дела у него обстоят неважно. В компании Лебедева, Смоктуновского и Калягина ему делать нечего. Он зацепил публику чем-то другим. Может, именно тем, что в нем нет ни капли суеты или наигрыша, а есть надежность, спокойствие и честность. Неудивительно, что в наши склонные к истерике времена многие видят в нем если не спасителя, то, во всяком случае, настоящего героя. Слава Богу, что Цой бесконечно далек от политики.
Вообще говоря, неистребимая театральность наших киноактеров давно и сильно утомила. По сравнению с естественной западной (особенно американской) манерой виртуозность наших лицедеев воспринимается как старательное кривлянье. Может быть, стоит подумать о феномене Цоя с этой точки зрения.
