Джоанна Стингрей рассказывает: В 1986 году мне отказали в разрешении приехать на собственную свадьбу с Юрием Каспаряном. Полгода ждала визы, и именно Виктор поддерживал меня все это время. Он писал мне письма со смешными картинками, в которых повторял: Джо, не грусти, ты обязательно вернешься. Мы все тебя ждем, мы - твои друзья и не забудем тебя. Пожалуйста. Не плачь. Будь счастлива .
В 1989 году в Америке была премьера фильма Игла на фестивале американского кино. После показа фильма Виктор сыграл с Юрием короткий концерт. Зал был заполнен до отказа голливудскими знаменитостями, и, хотя они не понимали ни слова, энергия Виктора, страсть его песен их захватила. К сожалению, это был первый и последний концерт Виктора в Америке, но для всех, кто видел его тогда, он стал незабываемым.
В 1990 году мы с Виктором ездили в Японию по приглашению одной из крупнейших японских компаний АМЬЮЗ . Эта фирма решила купить Иглу , а также выпустить группу на гастроли. Путешествие было для Виктора очень важным. У него была слабость ко всему японскому, ему были понятны восточная сдержанность и застенчивость.
В самолете, возвращаясь домой. Мы проговорили всю ночь, и именно тогда я поняла, что Виктор стал настоящим мужчиной. В глубине души он по-прежнему оставался ребенком, но вместе с тем стал взрослым. Он чувствовал ответственность за свою первую жену Марьяну, их сына Сашу, а также за Наташу и ее ребенка, не говоря уже о своей аудитории, к которой была обращена его музыка. Тогда. В самолете, он сказал мне, что добился всего, чего хотел в жизни, что он счастлив.
Эти печальные дни тянутся медленно для меня, все время пытаюсь найти ответ на вопрос - почему? Почему именно он? И единственно, во что мне остается верить, - это, что на то была Божья воля, что такова его судьба .
Примечание
В июле 1986 года на Западе вышла пластинка Красная волна . Двойной альбом содержал по шесть песен групп Алиса , Аквариум , Кино и Странные игры . До этого Джоанна целый год нелегально вывозила из России записи советских рок-групп. Пластинку выпустила маленькая фирма в Калифорнии. За бугром появились рецензии, в которых мало внимания было уделено музыке и очень много тому, какая смелая девушка Джоанна и как она обманула КГБ. После этого она долгое время не могла получить разрешения на въезд в Советский Союз.
Дорогу к старой кочегарке на Зверинской, в народе известной как Камчатка , найти несложно. Оттуда слышны песни Цоя. Внутри, в маленькой рабочей комнатушке, где своя тусовка , среди наклеенных на дверь и стенку газетных вырезок и рисунков, забавных надписей и подписей старый, 1987-го года, пожелтевший листок бумаги с фамилиями-прозвищами работавших тогда в кочегарке - всей команды Камчатки , и с двумя именами в черных рамках: А. Башлачев, В. Цой.
Андрей Машнин
Виктор работал здесь два с половиной года - до весны 88-го. Тогда сюда тоже иногда заходили фэны. Но не столько, конечно. Бычки воровали. Витька за это их не любил.
А однажды, весной 88-го, Цой уже ушел отсюда, произошел такой смешной случай. Приехали какие-то ребята из Северодвинска и умоляли подарить им что-нибудь из вещей Цоя. Что делать, я нашел какие-то старые, ненужные сапоги, которые уже лет сто валялись в углу. Ладно, говорю, берите, но могу подарить только один сапог. Девушке. Потом они прислали нам газету, какая-то ...звезда , где была статья, что наши люди ездили в Питер и привезли оттуда замечательные сапоги Цоя .
В первые дни после гибели Виктора Камчатка неожиданно стала местом паломничества. Трудно себе представить, что здесь происходило. Толпы людей, сотни, приходили и стояли здесь сплошной стеной, через которую нельзя было пробраться. У всех нас было искреннее горе, и бессознательно, кто любил его, шли сюда... а придя, не знали, что им делать дальше... Это было какое-то заторможенное состояние сотен людей. Все ходили туда-сюда, как-то бессмысленно двигались... Сам собой сложился какой-то странный ритуал: люди заходили в кочегарку, потом в нашу комнату, пытались садиться на диван, вставали, пили из крана воду и уходили. Так же следующие...
Кочегарку завалили цветами. Девчонки подходили к угольному котлу и мазали щеки угольной пылью. Некоторые набивали углем свои карманы, а парни из какого-то дальнего города даже с мешком пришли - на память себе и своим друзьям унесли полмешка угля. Мы боялись, что разнесут на сувениры всю кочегарку.
Рядом с Камчаткой само собой сформировалось тусовочное место - постоянно сидит народ, поют Витины песни. Нечто подобное - на кладбище. Там возникла коммуна. Они остались наблюдать за могилой и все это время живут там, почти никуда не отлучаясь, в палатке.
